Владимир Ульянов: «Ельцин вздрагивал, когда слышал мое имя»
Отличительной чертой Владимира Ильича является его открытость в отношении СМИ, в том числе по сложным и спорным темам. Признается: эта открытость зародилась еще во времена службы в правоохранительных органах, а затем работы депутатом, предполагающей постоянное общение с населением.
Это мой профиль
— Среди журналистов вас называют главным юридическим советником для СМИ. А к кому при принятии решений за советом обращаетесь вы?
— Как правило, к жене. Это шутка, но есть доля правды. Конечно, с таким жизненным опытом обращаешься в первую очередь не за советом, а за мнением профильного специалиста в той или иной отрасли, например, сельского хозяйства.
Необходим круг лиц, с которыми ты можешь обсудить проблемы, получить поддержку и прийти к решению. Человек всё знать не может, тем более с современным объемом информации. А используя только интернет… это надо фильтровать. Там слишком много мусора.
Если же говорить не про советников, а про моих учителей, то здесь важно упомянуть мой Свердловский юридический институт. Он был самым сильным в Советском Союзе, исходя из профессуры. Теорию государства и права преподавал ныне покойный Сергей Сергеевич Алексеев. Серьезный ученый, к студентам относился и жестко, и по-дружески. Турист, отправлялся с нами в походы. Были на Камчатке, исходили почти весь Урал, вплоть до приполярного. Сергей Сергеевич играл на гитаре, пел песни. Такое человеческое общение с преподавателем, конечно, тоже закладывало определенный интерес к изучаемым предметам.
В институте заложили качественную теорию, а практику, до назначения на должность, мы получали на стажировках с кураторами. Шесть месяцев как испытательный срок, после чего принималось решение о назначении на должность. Где-то через три месяца я был направлен на самостоятельную работу в Нижневартовск, где создавалась прокуратура.
— А как стали заниматься политикой?
— Это был 1990 год. Я тогда прошел путь от следователя до прокурора Сургута. Город серьезно почистили. Он был криминален, поскольку расположен в центре автономного округа: на север шли железная и автомобильная дороги, на восток, на запад. И город был, к сожалению, наркопоставляющим.
В 1990 году у общества появился повышенный интерес к деятельности депутатов. И я для себя решил избираться в Ханты-Мансийский окружной Совет народных депутатов. Интересно, что бы было, если бы я там оказался… Но мне позвонил прокурор Тюменской области Валерий Андреевич Багин. Сказал, нужно усилить влияние в депутатском корпусе. Ответил, что как раз планирую в окружной совет. Возразил: «Нет, давай-ка в областной». Ну, приказ есть приказ.
Партийных списков не было, избирались по одномандатным округам. Мне было полегче, чем, может быть, моим оппонентам, хотя они тоже все были серьезные люди, руководители. Однако деятельность прокурора в любом случае была на виду у общественности. Это и публикации, и встречи, и отчеты. Прокурора больше половины населения знает, если не две трети, а руководителя, может, только его трудовой коллектив.
Избрали депутатом в первом же туре. Думал, приеду, возглавлю комиссию по законодательству — это мой профиль.
Ну, пошла сессия, председательствующим выбрали руководителя администрации Нижнетавдинского района Андрея Иосифовича Козлова. Ему было сложно вести. Все-таки народ пришел с мыслями, с идеями, доказать свою востребованность. Началась сессия, меня попросили сопредседательствовать, помогать Андрею Иосифовичу, готовить регламент, и с этим у меня вопросов не возникало.
Начался процесс, Андрей Иосифович стушевался — тут ребята из Тюмени активные были. Пришлось постоянно включаться в процесс, давать ответы на вопросы, разъяснять, потом кто-то из депутатов сказал: «Пусть Ульянов ведет сессию». Отвечаю: «Хорошо, но Андрея Иосифовича оставьте».
И всё, регламент приняли, прошло избрание председателя областного совета. Было несколько кандидатур, в их числе Юрий Константинович Шафраник. Избрали его. Он должен был вести сессию, но попросил депутатов оставить меня в президиуме. Проголосовали. И так я из прокурора превратился в зампредседателя областного совета. Пришлось с Севера уезжать. Жена сказала: «Куда ты попал!» — а надо было. Вот и сложилось, затем уже Юрий Константинович стал главой администрации, а меня в ходе конкурентной борьбы — там непросто было — избрали председателем областного совета.
Сложный 93-й
— Вы успели поработать при всех губернаторах Тюменской области. А кто из них вам ближе по духу?
— Никого бы не обидеть… Начинал я при председателе исполкома Тюменского областного Совета народных депутатов Леониде Рокецком. Затем Юрий Шафраник стал губернатором. С ним в работе мы прошли большой путь. Будучи по натуре нефтяником и производственником, он постоянно искал решения по развитию нашего региона.
Знаете, в прошлом году при написании историко-правового исследования «Становление Тюменской области» мною был изучен вопрос — какое развитие получил наш сложносоставной субъект федерации, объединивший юг, Югру и Ямал. Результаты оказались потрясающими. Да, на Ямале добыча газа, Югра — это в большей степени нефть, юг — промышленность и сельское хозяйство. Но это единый комплекс, который формировался долгие годы.
Помню 70-е, когда в Нижневартовске был всего один четырехэтажный дом, остальные — деревянные двухэтажки. Ханты-Мансийск же можно было охарактеризовать деревянными тротуарами и бродячими коровами.
Недавно в поездке по Ханты-Мансийску с губернатором округа Русланом Кухаруком совершенно не узнал этот город. Перестраивается, развивается. То же мы видим на территориях юга. Как депутат я представляю восемь муниципальных округов, и в каждом идет развитие. Не такое стремительное, как у Сургута и Нижневартовска, основанных на добыче нефти, но в любом случае это существенное изменение качества жизни.
Фото Екатерины Христозовой
Источник: «Тюменская область сегодня»
