Что происходит с тюменским рынком недвижимости, рассказал президент Союза строителей Андрей Никитин
«Очень бодрое время»
— Вы же родились в Тюмени, а где жили в детстве? Это была обычная пятиэтажка или частный дом?
— Это была «хрущевка» на улице Геологоразведчиков. Тогда это был новый дом в новом районе. Мы жили в трехкомнатной квартире площадью 47 квадратных метров: я с сестрой в одной комнате, родители в другой, еще была гостиная. Кухня — всего 5 квадратов.
— И как вам это? Вы были счастливы?
— Да, нам, детям, было тепло и хорошо. Всё ведь познается в сравнении — на Севере я жил в балке, иногда вообще без квартиры мыкался. Да и мои дети выросли в простых условиях. Но это нормально. Зато теперь мы ценим всё это.
— К слову о Севере — вы там начали заниматься строительством?
— Я отучился здесь на гидрогеолога и уехал на Север в составе Полярно-Уральской географической экспедиции. Все ребята молодые, лет 30. Очень бодрое время было. А потом нам сказали, мол, всё, нет смысла больше разведывать запасы золота, меди, свинца, нефти, газа, угля — и так всего хватает. Сократили, и я перешел на стройку. Через 3-4 месяца меня назначили начальником — вот эти девяностые годы были полным беспределом. Хлебнул полной ложкой всю эту беду, когда не платили, когда люди вообще не получали зарплату — одни долги.
— Тогда зарплату правда выдавали деталями?
— Конечно. Чем попало. Вот приезжай на склад и выбираешь, что хочешь — двигатели, запчасти какие-то, даже валенки… Потом идешь продавать кому-то. А кто их купит? Кому они нужны? Так вот и жили. Выкручивались. Помогали друг другу чем могли.
— А потом стало легче?
— Да, производство наладилось. Появилась стабильность. И начался бум строительства, потому что действительно казалось, что это очень легкий труд. Что там? Дом построил, продал квартиру — пожалуйста, живи и наслаждайся. На самом деле мало дом построить — надо подключить его в сеть, произвести отделку, продать человеку и сделать так, чтобы он был доволен. И в ту пору начались банкротства. Как сейчас помню — в 2008-м было 87 брошенных многоквартирных домов. Все их жильцы — обманутые дольщики. То есть началась стройка, люди заплатили деньги, а потом застройщик уехал куда-нибудь. Поначалу мои переживания коллеги не очень понимали. Почему мы влезаем, ведь это не наша стройка? Не мы же начали это. Но мы давали разрешение и должны это как-то контролировать. Начали заниматься вопросом. Оказалось, что мы встали на правильную дорогу. И сейчас это всё ликвидировано, нет подобных застройщиков. Появилось проектное финансирование — деньги кладутся на банковский счет, и пока дом строится, они лежат там. Но тогда, в период банкротств, и время было другое — хорошие продажи, доступные кредиты.
— А сейчас какое время?
— Сложности начались в прошлом году, в этом — еще тяжелее. Кредиты дорогие, сами знаете. Ипотека под 20 процентов. Тяжело работать, но понимаем, что это временно. Потом всё немножко утрясется, упорядочится.
— И как справляетесь? На чём можно сэкономить без ущерба качеству?
— На зарплате сэкономить можно, но это не выход из положения. Самое главное звено — среднее: прорабы, мастера, бригадиры. Есть сильный дефицит кадров. Да, как и на любой другой работе, здесь нужны подсобные рабочие — без квалификации, которым можно платить меньше. Например, если взять на подмогу опытному каменщику двух помощников, то стройка пойдет. Поэтому мигранты востребованы и сегодня. Но это дорого сейчас — взять на работу специалиста-мигранта стоит около 150 000 рублей.
— Если придется брать на место мигрантов местных специалистов, то что будет со строительной сферой?
— Заплата у них будет выше. Следовательно, это ударит по кошельку. Причем любые затраты влияют на себестоимость — пострадают в первую очередь те, кто будет квартиры приобретать.
Фото Екатерины Христозовой
Источник: «Тюменская область сегодня»
